Согласно канонам Православной Церкви, священнослужитель не может быть «двоебрачным» (или «второбрачным»), т. е. быть женатым второй раз. Это касается всех священнослужителей, т. е. не только священников, но и диаконов (а также иподиаконов). Кроме того, священнослужитель не может жениться (даже если он до этого не был ни разу женат) после принятия священного сана. Поэтому рукоположение в священный сан совершается после брака. Принять священный сан неженатому можно, но именно потому, что после этого священнослужитель вступить в брак уже не может, неженатого человека рукополагают в священный сан главным образом только после принятия монашества (пожизненного обета Богу безбрачного состояния), и в очень редких случаях — без принятия монашества: такое состояние (священный сан в безбрачии и без монашества) называется «целибат».
Даже если священник остался без жены по совершенно безгрешным для него причинам (стал вдовым после смерти супруги или супруга оставила его полностью без его вины), второй раз жениться, оставаясь священнослужителем, он не может. Если он вступит в брак, то лишается священного сана.
Что касается псаломщиков, дьячков, других чинов церковнослужителей, то по отношению к ним действовали общие правила брака в отношении мирян, то есть, по усмотрению правящего архиерея находящиеся во втором браке быть церковнослужителями могли. Именно поэтому до революции многие из тех священников, кто вступили во второй брак, но не желали разрывать связь со служением Церкви, становились псаломщиками (в резолюции в таком случае писалось: «низведен в псаломщики»).
Что касается епископов, то в Русской Православной Церкви они не только не могли и не могут быть второбрачными, но и должны быть иноками или монахами, — хотя древние каноны (как и современные каноны некоторых других Поместных Церквей) этого не требовали. Именно поэтому довольно нередко епископами в Русской Православной Церкви становились опытные протоиереи после смерти супруги.
Обновленцы принципиально отменили запрет на второбрачие как для священников и диаконов, так и для епископов. Но правила канонической Православной Церкви в период обновленческого раскола не менялись: если второбрачный обновленческий священнослужитель приносил покаяние и возвращался в Церковь, в священном сане он быть принят не мог (принимался как мирянин).
Однако всё-таки может ли быть — пусть самая исключительная — ситуация, когда священник женат второй раз и всё-таки находится в священном сане? При вроде бы очевидно сформулированном выше отрицательном ответе на этот вопрос он время от времени всё же возникает, главным образом в связи с информацией некоторых потомков священнослужителей, полученной ими из семейного предания, о якобы второй семье или втором браке священнослужителя-предка.
Следует отметить, что в дореволюционных источниках мы не смогли выявить свидетельства ни об одном таком случае. Вопрос о возможности вдовым священникам вступать в брак не раз поднимался в периодической печати, в том числе церковной, но ответ на него всегда давался церковной властью отрицательный. Не упоминают о чем-то подобном и диссертационные исследования и монографии. Другое дело, что многие исследователи пишут о якобы частых случаях греховного сожительства овдовевших священнослужителей с женщинами, которых они приглашали для ведения хозяйства после смерти жены (повторяя, главным образом, дореволюционную светскую печать, пестрившую такими обвинениями), однако, как справедливо замечает в своей монографии «Тона и полутона белого духовенства России (вторая половина XIX – начало XX века)» А. И. Конюченко (Челябинск, 2006), «что касается многочисленных газетных сообщений о случаях неблаговидного поведения духовенства, то при их изучении в большинстве они оказывались ни чем иным, как газетными утками. При проверке выяснялось, что в данной губернии нет названной волости, или села, или священника с указанной фамилией. Если же приведенные данные не противоречили действительности, то оказывалось, что не было описываемого случая, а если и был, то факты искажены» (С. 127). Исследователь приводит солидную статистику изучения подобных разбирательств и судебных решений, которая свидетельствует о в действительности ничтожно малых цифрах засвидетельствованных прегрешений священнослужителей указанного свойства.
Если священнослужитель становился вдовцом, особенно в молодом возрасте, то он оказывался в очень сложной жизненной ситуации. Жениться второй раз и оставаться священником он не мог: именно в этот трудный момент некоторые овдовевшие молодые священнослужители и решали жениться второй раз, переставали быть священнослужителями. Но всё же значительно большая часть видела в произошедшей с ними трагедии действие Промысла Божьего, призывавшего теперь пусть и к более трудному, но и более посвященному Церкви служению. Общей, благословляемой в таких ситуациях Священноначалием практикой было в тот период приглашение овдовевшим священнослужителем для воспитания малолетних детей и ведения хозяйства своей одинокой родственницы, или, в крайнем случае, благочестивой немолодой женщины. Святитель Московский Филарет (Дроздов) так, например, писал по поводу прошения одного вдового священника дать разрешение на второй брак: «Два круга родства, его и умершей жены его, представляют ему немало удобства или взять кого-либо из родства к себе в дом, или отдать малолетних детей на воспитание кому-либо из родственников. Он может также взять для детей и постороннюю женщину, имеющую около пятидесяти лет, каковые лета отстраняют сомнение, и еще не лишают сил для домашних дел» (Там же. С. 146). Однако именно такие ситуации чаще всего и использовались недоброжелателями, имевшимися почти в каждом приходе, для удобной компрометации неугодного им священника.
Что касается советского периода, то достоверных документальных данных о личной жизни духовенства этого периода очень мало, надежно документированной ни одной ситуации второбрачия православного священнослужителя (не обновленца; у обновленцев это было обычным явлением) нами тоже не выявлено, хотя именно в отношении советского периода (главным образом, 1920–1930 гг.) и встречаются сообщения родственников, предполагающие пребывание священнослужителя во втором браке. За недостаточностью данных всё же подвергать сомнению позицию Священноначалия того периода по вопросу невозможности второбрачия священнослужителей вряд ли следует. Если в каких-то исключительных случаях что-то подобное и имело место, то речь, надо полагать, шла скорее о внебрачном сожительстве (а не о законном втором, венчанном браке), на которое архиерей (если он об этом знал), ожидая исправления ситуации или по какой-либо другим причинам, считал возможным смотреть по крайней «икономии» (церковному снисхождению). Кроме того, в период 1920–1930-х гг. само понятие «штатный священнослужитель» было размыто (до 1927 г. ни высшие церковные органы, ни епархиальные управления не имели «регистрации» в государстве, а после 1927 г. большинство священнослужителей не могли получить «регистрацию» от государственных структур, чтобы считаться служащими в храме официально). Поэтому в указанный период священнослужитель, если вступал во второй брак и, соответственно, в храме уже не служил, но, как православный христианин посещал службы, причащался (возможно, в алтаре), — родственниками и окружающими, не знакомыми с тонкостями его статуса, не переставал восприниматься как священник, хотя и не совершающий службы в храме, что в то время было не редкостью, поскольку и огромное число безукоризненных священнослужителей, не имея государственной «регистрации», не совершали тогда службы в храме, а только причащались.
ПРИМЕЧАНИЕ. Под второбрачием священнослужителей понимается также брак, в котором священнослужитель женат первый раз, а его супруга — второй. Такой брак тоже является каноническим препятствием к священному сану.